Влезть в чужую оболочку. Как разбирают остатки SSJ100 в Шереметьево

Сотрудники Следственного комитета России и представители Межгосударственного авиационного комитета убрали со взлетно-посадочной полосы аэропорта Шереметьево остатки самолета Sukhoi Superjet 100, сгоревшего в воскресенье. Сейчас они отбуксированы в ангар. Специалистам предстоит исследовать обломки для выяснения причин и обстоятельств произошедшего. «360» узнал, как происходит процесс разбора обломков самолетов и на что эксперты обращают внимание в первую очередь.

В разговоре с «360» исполнительный директор Общества независимых расследователей авиационных происшествий Валерий Постников рассказал, как осуществляется разбор обломков. По его словам, части лайнера убирают технические сотрудники авиакомпании и аэропорта под присмотром следователей из СК. При этом каждую деталь тщательно хранят, поскольку все без исключения обломки являются уликами.

«Это не значит, что никто не занимается обломками. Конечно, занимаются. Все должно уложиться в единую картинку. Есть след касания на полосе или нет — все должно выстраиваться в определенную логику и касаться одно другого. И если есть какая-то мелкая деталька, которая при ударе отвалилась и валяется, нужно отмечать, где она валяется. Эта работа требует привязки к определенному месту», — пояснил Постников.

Цена ошибки — беда

В первую очередь технические сотрудники ищут бортовые самописцы — те самые черные ящики. В случае с лайнером, сгоревшим в Шереметьево, их уже нашли. Теперь специалистам предстоит снять информацию с накопителя и «посмотреть в деталях, что там творилось».

«Параметрический регистратор подвергся интенсивному температурному воздействию и получил серьезные повреждения. Звуковой регистратор находится в удовлетворительном состоянии», — рассказали в МАК.

Валерий Постников объяснил также, как происходит процесс расшифровки черных ящиков. По его словам, процесс похож на анализ крови для человека в больнице. Проанализировав кровь, врач выводит на бланк показатели. А потом начинает долго разбираться, что могло привести к их повышению или понижению относительно нормы.

«Полученная информация — это первое впечатление. А дальше надо сравнить ее [с внешней], понять, почему и как [все случилось], синхронизировать с носителем акустической информации — что говорили пилоты, как они опрашивали землю, были ли они взволнованы, какие команды отдавались второму пилоту. Расшифровка сама по себе делается быстро, главное — понять, что из этого следует», — объяснил собеседник.

Расшифровка данных бортовых самописцев делается быстро, а серьезная аналитика полученной информации может занять несколько недель, вплоть до месяца.

Установление причины произошедшего — серьезная работа, результат которой может повлиять на дальнейшую работу всех пилотов, заявил собеседник «360». «Тут нельзя ошибиться в рекомендации, иначе вы дадите какую-то новую вводную людям, которые потом будут на этих самолетах летать, они эту вводную будут выполнять. И если она опять будет ошибочная — то беда», — подчеркнул Постников.

Сохранить полную картину

Слова Валерия Постникова подтвердил исполнительный директор группы компаний «Пожарный центр» Александр Старостин. Он пояснил «360», что после любой чрезвычайной ситуации, в которой есть пострадавшие и погибшие, необходимо максимально сохранить на местах все детали. Это важно для того, чтобы картина сохранилась для следственных органов, которые будут заниматься расследованием произошедшего.

«Спасательные службы при ликвидации последствий стараются максимально сохранить все, что присутствовало на месте трагедии, включая положение тел. После этого начинают работать уже экспертные и следственные органы, которые производят необходимую фото- и видеофиксацию, описание и так далее», — рассказал Старостин.

В данном случае разбор обломков лайнера происходил быстро, поскольку трагедия случилась на взлетно-посадочной полосе крупного аэропорта, где непрерывно происходят взлеты и посадки.

    Пока ничего не найдено

    Задизайнено в Студии Артемия Лебедева Информация о проекте