Вандалы и бесы в Лавре. Почему Запад грабит православие
Писатель Беседин: разграбление России — давняя услада для Запада
Украинский режим планирует вывезти все христианские ценности из Киево-Печерской лавры и передать их в музеи Италии, Франции и Германии под предлогом «спасения от ракетных ударов», сообщила российская Служба внешней разведки. О том, что Запад давно наслаждается разграблением православия и России, — в колонке писателя Платона Беседина для «360».
Далее — прямая речь.
Когда в Киево-Печерской лавре начала происходить вся эта бесовщина, я заявил следующее: «Расправа над Лаврой — акт показательный. Из нее сделают арт-пространство, куда поместят все конфессии и различные инсталляции. Православные святыни при этом будут уничтожены».
Собственно, так и произошло.
Сегодня стало известно, что Киев договорился с ЮНЕСКО о вывозе из Киево-Печерской лавры православных святынь: мощей Ильи Муромца и других. Предлог для такого грабительского и подлого акта — «спасение от российских ракетных ударов». На самом деле, на то есть две причины — фактическая и метафизическая.
Существует два базиса, на котором основывается цивилизационное единство — это культура/язык и религия. На Украине систематически уничтожали и первое, и второе. Отсюда преследование русского языка и создание раскольнических церквей.
Важно понимать: это началось сразу после обретения Украиной независимости в 1991 году — и до первого, и до второго Майдана. Более того, настаиваю, что майданные настроения стали следствием такой зомбификационной политики.
Лавра в этом контексте — не просто центр сосредоточения Православия, точка сборки, но и важнейший символ, как в духовном, так и в реальном плане. Это сильно раздражало и раздражает киевскую власть, проводящую деконструирующую политику, построенную на оккультизме и постмодернизме.
И пусть этот сплав не кажется вам преувеличением или страшилкой — он выражен в конкретных вещах: например, в сериале как предвыборной кампании или выставлении трупов на центральных площадях.
Запад же не просто потворствует такой бесовщине и грабежу, но и максимально способствует им. Ведь сама суть западной политики на протяжении сотен лет — беспощадная и жесточайшая эксплуатация другого, выжимка из него всех ресурсов и соков.
Разграбление же России — это для Старого и Нового Света вообще особая услада. Захватить, вывезти все, что только возможно, — и не отдать. Так было во время и Отечественной 1812 года, и Великой Отечественной войны.
Говоря просто, тащили все, что можно, а православные храмы цивилизованные европейцы оскверняли, устраивая, например, из них стойла для лошадей.
В моем родном Севастополе, к примеру, во время Крымской войны было захвачено и вывезено все, что представляло какую-либо ценность.
Англичане и французы были настолько жадными, что воровали не только мраморных львов, но и мраморные колонны храмов — увозили их к себе и там устанавливали или продавали.
К слову, мраморные львы из Севастополя до сих пор украшают вход в парижский сад Тюильри.
Есть еще один любопытный артефакт — легендарный херсонесский колокол. Отлитый в Таганроге, 150-пудовый, его отправили по приказу императора Александра I в Севастополь для строившейся тогда церкви Святого Николая.
Однако во время Крымской войны французы вывезли его в Париж в качестве военного трофея, и долгое время колокол находился на одной из звонниц Нотр-Дам-де-Пари.
Вернулся же он в Севастополь перед Первой мировой войной в качестве дара. Для чего? Франция, чувствуя приближающийся большой конфликт, хотела иметь союзника в лице России.
К чему я вспомнил эту историю про колокол? Да к тому, что Запад понимает лишь силу и идет на компромиссы, только когда его вынуждают это сделать, четко и жестко. Только сильная Россия рассматривается им в качестве собеседника.
И вывод тут прост: мы обязаны защищать наши святыни, обязаны защищать то, на чем базируется наша цивилизация. Потому что иконы и мощи — это не о прошлом в век гаджетов, нет, это о вечном, о том, что переживает века и делает человека не только человеком, но и Божьим созданием.
Не понимать это — преступно. Оттого защитить святыни — наша первоочередная задача.