Болевой синдром. Что происходит на рынке анальгетиков в России

Всемирный день хосписной и паллиативной помощи отмечается 13 октября. Каждый год это всегда вторая суббота октября. По информации ТАСС, Великобритания — один из основных поставщиков медицинских субстанций для обезболивающих лекарственных препаратов — отказалась работать с Россией.

Вообще, тема обезболивающих лекарств, в состав которых входят опиумные субстанции, всегда в России, а ранее и в СССР, была особенно болезненной. Вот такая драматичная игра слов, за которой стоит не менее драматичная реальность.

Мы все помним недавние упоминания в СМИ о том, что в России было несколько вопиющих случаев, когда онкологические больные избирали смерть неэффективному обезболиванию, потому что не имели возможности получить спасительные от чудовищных болей препараты. Ужесточение правовой практики распределения этих сильнодействующих лекарств объективно привело к трагедиям.

После долгих обсуждений было принято решение: наряду с контролем над выпиской лекарств, содержащих опиумные соединения, обеспечить ими нуждающихся.

Однако обнаружилось, что мы сами уже не выращиваем растений, из которых извлекаются эти субстанции. Даже за безобидный садовый мак, который свободно растет в Европе — на склонах Альп, Балкан и Карпат, а также вдоль их провинциальных дорог, — у нас получают совсем даже небезобидные сроки лишения свободы. Хотя каждый эксперт может легко засвидетельствовать в суде, что такое растение имеет применение не в медицине, а в обыкновенном кондитерском производстве. Булочки им обсыпают и печенья к чаю, а еще запекают в рулетах и тортах. Что уж тут говорить об опиумном маке! Никакой пощады.

Если раньше в СССР производством опиумного мака наряду с выращиванием конопли занимались специализированные совхозы на юге России, в центральной полосе и в некоторых республиках Средней Азии, то теперь за это не берутся ни фермеры, ни акционерные общества, образованные на той же совхозной базе, ни даже фармацевтические предприятия на своих опытных полях. Боятся репрессий со стороны властей без учета нужд медицины. Врачи отказываются выписывать даже не наркотические, а сильнодействующие обезболивающие лекарства по той же причине.

«Сейчас мы на 100% зависимы от опийных субстанций. То есть все субстанции: морфины, кодеины, тебаины и прочие, — мы закупаем. Закупаем, в частности, у Испании. Есть еще ряд других стран, но вот Великобритания нам отказалась поставлять», — сказал корреспонденту ТАСС генеральный директор Московского эндокринного завода Михаил Фонарев.

Эти субстанции стали настолько дефицитными, что не позволяют снизить на них цены, а у государства не хватает средств для их бесплатного распределения среди нуждающихся. Беда в том, что в России, как и во многих странах мира, отмечен скачкообразный рост числа онкологических заболеваний, нередко диагностируемых в конечной стадии. Это означает, что спасти больного уже невозможно, но можно обеспечить ему как можно менее болезненный уход из жизни. А для этого требуются сильнодействующие, включая наркотические, средства. Если бы мы сами производили их, то цена могла быть снижена на 20%.

«Мы сейчас вынуждены закупать сырье для производства наших анальгетиков в странах, которые активно вводят в отношении нас санкции. И это все может негативно сказаться на обеспечении лекарственной безопасности Российской Федерации», — сообщил Михаил Фонарев.

Нашей независимости в этой деликатной области мешает ретроградная позиция государственных чиновников, которые не желают внести соответствующие изменения в федеральный закон «О наркотических средствах и психотропных веществах». Требуется разрешение на культивирование сортов снотворного мака на территории российского Черноземья. По мнению министра промышленности и торговли Дениса Мантурова, понадобится не более 200 гектаров для насыщения 80% внутреннего рынка собственными ключевыми фармацевтическими субстанциями. Это сделает лекарственные предприятия независимыми от импорта, а цены на препараты доступными как частным пациентам, так и для бесплатного распределения через медицинские учреждения.

Завод, который возглавляет Михаил Фонарев, существует с 1943 года и находится в подчинении у Минпромторга. Он был создан во время Великой Отечественной войны прежде всего для удовлетворения возросших нужд фронта. Производство сильнодействующих лекарств контролировалось на высоком уровне.

В СССР хищения такого рода препаратов были очень редкими явлениями. За оборотом лекарств, содержащих наркотики, наблюдали не только врачи, но и милиция, где с незапамятных времен существовали специальные отделы — в уголовном розыске и в разрешительной системе. Если лекарство, выписанное смертельно больному, оставалось после его ухода, родственники обязаны были вернуть остаток в поликлинику. В противном случае расследованием начинала заниматься районная милиция. Известны прецеденты, когда к ответственности за незаконное хранение или распространение наркотических медицинских препаратов привлекались люди, недооценившие по достоинству систему контроля за этим. А сроки полагались огромные.

Мало кто знает, что раньше в аптеке можно было приобрести по номерному рецепту врача сигареты «Астма», которые тогда были единственным, что могло снять приступ астматического кашля. Других препаратов не было. Сигареты набивали очищенным табаком из южных табачных плантаций и необходимым количеством переработанной конопли — марихуаны (каннабис). Сейчас эту субстанцию наряду с опиумным маком используют в специфическом лечении не только онкологии, но и СПИДа. Слово «лечение» тут не совсем верно, потому что речь идет в большей степени о снижении болевых ощущений в заключительной стадии болезни.

В СССР поля, где выращивалась конопля или опиумный (он же — снотворный) мак, строго охранялись внутренними войсками. Дороги вдоль них были закрыты для обычного транспорта, а по одноколейным путям могли подъехать только специальные короткие составы в сопровождении ВОХР. Посадочные полосы для авиаперевозчиков были недоступны гражданским самолетам. Собранный и опечатанный в мешках урожай переправлялся в не менее строго охраняемые фармацевтические предприятия. Взвешивание упаковок производилось в присутствии нескольких уполномоченных чиновников. Любое подозрение было основанием для оперразработки. В то время СМИ не имели возможности афишировать работу органов милиции и госбезопасности, но кое-какие слухи все же просачивались.

Так, на излете Алтуфьевского шоссе в Москве в одну из воинских частей завозили переработанную в Узбекистане марихуану. Хищение конопли происходило во время перевозки на московский завод. Мешки подменялись сушеным табаком низкого качества с небольшой добавкой каннабиса, а чистый товар переправлялся под Ташкент. Там его перерабатывали и отправляли в брикетах из-под риса или крупы в воинскую часть. Привозили наркотик одни и те же курьеры: прапорщики внутренних войск — русский и узбек. Информация в КГБ и МУР одновременно поступила из фармацевтической фабрики, которая не могла выполнить план по производству специфических препаратов. Оказалось, что и опиумный мак исчезает так же и по тому же каналу. Курьеров захватили во время передачи очередного груза прямо у ворот части. Один из них открыл огонь по оперативникам, двое были тяжело ранены.

Первая поставка героина, в очень небольшом количестве, была прервана в Москве еще в 1975 году оперативниками угрозыска. Перевозку осуществлял солидный иностранный дипломат под видом гуманитарной помощи известной московской больнице в центре города. Это был опытный образец, с помощью которого хотели проверить надежность канала. Но принимающая сторона (два врача в психиатрическом отделении) занималась раньше только распространением анаши. Героин они предложили ненадежному партнеру, а он их сдал милиции, испугавшись серьезности специфичного «товара».

Тогда в ЦК рассматривался вопрос о тотальном отказе от гуманитарной помощи западных стран в области фармацевтики и медицины. Запрет длился долго, пока не обнаружилось, что поставки идут независимо от того, существуют официальные разрешения или нет.

Сегодня ситуация на фармацевтическом рынке производства наркотических препаратов усложнилась из-за присутствия на нем частных компаний с собственной системой безопасности и из-за ретроградного мышления чиновников. Очень трудно, с их точки зрения, отделить позитив от негатива в этом специфичном производстве. Но о жизни без лекарственных препаратов высокого качества, независимо от того, кем и в каких санкционных условиях поставляются их ингредиенты, думать придется и политикам, и оперативникам, и врачам, и той части общества, которая на собственном печальном опыте остро заинтересована в лечебном обороте обезболивающих средств.

Андрей Бинев, журналист, аналитик

    Пока ничего не найдено

    Задизайнено в Студии Артемия Лебедева Информация о проекте