«Слово пацана». Как все стали чушпанами
Писатель Беседин: сериал «Слово пацана» сняли как вирусное видео и скоро забудут
Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» вызвал ажиотаж не только в России, но и на территории едва ли не всего СНГ. На него обратили внимание даже на Украине. Писатель Платон Беседин в колонке для «360» заметил, что сериал сняли как вирусное видео и забудут о нем довольно скоро.
Далее — его прямая речь.
Люди, создающие сериалы, в России — так точно, последние недели кусают красноватые локти. Они столь долго придумывали разные сюжеты, пытались завоевать зрителя, а стрельнуло то, что иллюстрирует известное выражение «История повторяется дважды: сначала как трагедия, после как фарс». Я говорю о сериале «Слово пацана», конечно же.
Не знаю, что делают сейчас его создатели — по идее, должны либо до упаду веселиться, либо писать заказы на годы вперед. Ведь их сериал не просто стрельнул, прогремел, а, точно гриб ядерного взрыва, накрыл пространство едва ли не всего СНГ.
Самое забавное, что через два года сериал этот забудут и вспоминать не станут. Это сиюминутная история — вроде прилипчивого хита, звучащего из ларька, где продают кассеты и диски.
«Жизнь только подражает искусству», — писал Оскар Уайльд. И я люблю иллюстрировать эту фразу в своей телепрограмме «Игра в классики». Потому что это действительно так. Еще жизнь продюсирует искусство — вот и со «Словом пацана» случилась похожая история, если, конечно, это чудо-юдо можно назвать искусством.
Вышло так, что какие-то люди решили, будто школьники убили другого школьника, вдохновленные сериалом. Забили до смерти. И российские законотворцы, думающие плюс-минус одинаково со времен Салтыкова-Щедрина, тут же возопили о необходимости запрета сериала «Слово пацана».
После такого он просто обязан был стать популярнее «Игры в кальмара» — ведь лучшее промо сложно придумать. Это как история о секте Чарльза Мэнсона, члены которой убивают Шарон Тейт и гостей на ее вечеринке после выхода культовой ленте об антихристе «Ребенок Розмари», а на стене кровью пишут искаженное название песни Beatles.
Дискуссия о том, может ли произведение искусства вдохновлять на совершение жутких преступлений, стара, как само искусство. И ведут ее примерно в одном и том же демагогическом ключе.
Первый вариант: прочитал «Преступление и наказание», отправился на электричке убивать старушку — какой бред, ха-ха. Второй вариант: этот фильм, книга подает дурной пример — запретить, изъять.
И то, и другое, на самом деле, не только абсурдно, но и глупо, а главное — вредно, потому что уводит дискуссию в неконструктивную плоскость. Впрочем, давно ли вы слышали в нашем обществе по-настоящему конструктивную дискуссию, а не способ подмять под себя аудиторию или электорат?
Фокус в том, что произведение искусства (кино, фильм, книга) всегда несет в себе побуждение к подражанию. Более того, если это по-настоящему сильное высказывание, содержащее в себе зародыш зла, то оно может подтолкнуть к совершению преступления.
Оно, это произведение, что важно, создает эстетику, атмосферу, которой пленяется будущий преступник. Великолепно это показали в ленте «Видео Бенни» Михаэля Ханеке, где мальчик зачарованно смотрит, снова и снова, как режут свинью. О влиянии же массмедиа как системы насилия Кроненберг снял великое, но несколько топорное и недооцененное кино «Видеодром».
Однако — и это важно — произведение искусства (даже самое убедительное, как, например, «Бешеные псы» Тарантино; какое там «Слово пацана»?) не может заставить убивать. То есть оно не в состоянии внушить эту мысль, неспособно.
Для того, выражусь афористично, в самом человеке уже должно быть посеяно и частично прорасти соответствующее зерно зла. Искусство лишь дает атмосферу и отчасти (вот что страшно!) подсказывает способы и механизмы действия.
И точно так же, как пару-тройку лет ранее, дети играли в «Игру в кальмара», теперь они упражняются в «войнах за асфальт». Трагедия здесь в том, что в мире, на смерть в котором постоянно смотрят сквозь камеру и экран, обесцениваются человеческая жизнь и человеческое достоинство, а потому игры становятся все жестче, беспощаднее и беспринципнее.
Фактически это и не игры уже, а своего рода попытка обрести свою идентичность в мире, где ничто и никто не отличаются друг от друга.
Все это уже было — и 20 лет назад на телевидении точно так же обсуждали сериал «Бригада». Сам помню, как, юный, наблюдал за этой дискуссией по телевизору. Аргументы сторон звучали те же, что и сейчас.
Одни заявляли, что это героизация бандитов, воспевание насилия. Другие отвечали, что часть нашей истории. По-своему и те, и другие были правы и, в том числе, потому были обречены на тотальное непонимание. Ни тон дискуссии, ни аргументация спустя 20 лет, в общем-то, не изменились.
Зато добавился украинский фактор. Некоторых в России так прельстило, что сериал «Слово пацана» стал самым рейтинговым на Украине. Дошло до того, что его хотят запретить в стране. И так, что забавно, повторяют российские нарративы и инициативы.
Кто-то увидел в украинском триумфе «Слова пацана» глас российской мягкой силы и доказательства того, что мы — русские и украинцы — по-прежнему существуем в едином пространстве. Подобная логика больше напоминает агонию на фоне проваленной внешней политики на Украине. Такое весьма комичное притягивание дохлого осла за уши.
Что в сериале «Слово пацана» русского? Да, это часть общей истории — ну и? Как сериал продвигает единство народов? Как укрепляет дружбу русских и украинцев? В нем говорят на русском языке — и это есть великое достижение, когда украинцы слышат русскую речь?
На Украине многие из ВСУ общаются между собой на русском — мешает ли это им убивать русских? Нет, конечно. Поэтому «Слово пацана» как часть российской «мягкой силы» — это даже не нелепость, а что-то предельно сюрреалистическое.
Заметьте, я говорю преимущественно о шуме вокруг сериала, но не о нем самом. И это вполне в духе времени, zeitgeist, когда обсуждают не предмет, но флер вокруг.
А что, собственно, сказать о самом сериале? Это добротно сделанное кинцо, в котором, правда, слишком много повторов и самоповторов, не слишком выдержан темп повествования, ну и актерская игра более подходит для любительских театров, нежели для кинематографа. Однако кто сейчас смотрит на это?
Важнее сказать, что «Слово пацана» снято как вирусное видео. По сути, это паззл, сложенный из множества частиц и частичек, будто созданных для социальных сетей — прежде всего, для TikTok. Отсюда, к слову, эти бесконечные повторения и одни и те же приемы.
Создатели понимают, как это должно завируситься и вклиниться в массовое сознание — однако приемы и приемчики их ограничены. Вся эта схема заточена на определенную аудиторию, но она узкоспециализирована.
Это продукт, сделанный не по канонам искусства, а по канонам маркетингового конвейера. И в данном плане он куда отвратительнее «Бригады».
Любопытно, что сейчас, когда государственники требуют запретить сериал «Слово пацана», они молчат, что «чудо» это создавалось при поддержке Института развития интернета, финансируемого на государственного деньги.
Эта же инстанция отказывает сотням проектам действительно патриотической, созидающей направленности, но с удовольствием финансируют отвратительное действо, в котором подростки избивают и убивают подростков.
После чего это смотрят другие подростки, уже в реальной жизни. И если кто-то полагает, что это можно запретить, то они подобны дуракам, пытающимся поймать ветер. Этот вирус уже в наших детях — шутка ли сказать, если идиотию эту смотрят даже ученики младших классов.
Забавная история, не правда ли? О государственной структуре, финансирующей насилие и жесть на экране, а после возмущающейся: мол, как же так вышло, что в школах творится беспредел?
Вопрос риторический. Что же касается «Слова пацана», то это может быть востребовано лишь в больном, малообразованном обществе, ходящем, точно уставший, больной пони, по кругу. Так это ли мы хотели получить?
И увидим ли мы когда-то, чтобы ИРИ и им подобные профинансировали сериал про здоровых, созидающих подростков, умеющих добиваться успеха, не приближаясь, а возвышаясь над асфальтом?