«Хитровка. Знак четырех». Не верю! И верю — тоже
Писатель Беседин: фильм «Хитровка. Знак четырех» выстроен как театральная постановка
:focal(0.58:0.32):format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L29yaWctNS5qZmlm.webp?w=1920)
В Москве 18 мая состоялась премьера нового фильма советского и российского кинорежиссера, сценариста Карена Шахназарова «Хитровка. Знак четырех». О сюжетных поворотах, глубинном пласте и двух видах искусства — в колонке писателя Платона Беседина для «360».
Далее — прямая речь.
На «Хитровку. Знак четырех» я шел как на фильм прежде всего режиссерский. Признаюсь, шел с немалыми ожиданиями. Ведь в качестве режиссера значился Карен Шахназаров.
Впрочем, тут возникал любопытный вопрос: Карен Георгиевич — кто он для вас? Режиссер знаковых лент «Курьер», «Мы из джаза» и «Цареубийца»? Или постоянный участник политического ток-шоу? Опасность опошлиться подстерегает художника на каждом углу.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L2hpdHJvdmthLmpwZw.webp?w=1920)
Вопрос на самом деле не праздный. Ведь Шахназаров не представлял свои фильмы публике как режиссер вот уже шесть лет. Его последней работой стала вольная экранизация «Анны Карениной»; тогда полнометражный художественный фильм расширился до телесериала в восьми частях.
В общем, как видим, Карен Георгиевич любит литературный материал — вспоминаем и его «Палату № 6» по Чехову, и экранизацию «Коня бледного» Савинкова.
В новой ленте, коей народ заждался, Шахназаров идет на весьма смелый эксперимент: он одновременно берет за основу очерки Владимира Гиляровского и повесть Артура Конана Дойля. К слову, в «Анне Карениной» у режиссера тоже был не только «чистый Толстой», но к нему примешивались и тексты Викентия Вересаева (на мой взгляд, автора недооцененного).
В новой ленте эксперимент по-своему уникален еще тем, что сращиваются автор русский и автор английский. Как пелось в одной симпатичной песне, «из двух великих культур я хочу сделать одну». И это, как написал бы ленивый журналист, накладывает свой отпечаток.
Едва ли не весь фильм зритель не может отделаться от мысли, что Шахназаров отправляет привету Гаю Ричи и его версии «Шерлока Холмса». У английского режиссера, как мы помним, дуэт Холмс — Ватсон исполнили соответственно Роберт Дауни — младший и Джуд Лоу. Именно что исполнили.
В «Хитровке» же мы наблюдаем тандем Михаила Пореченкова и Константина Крюкова. И если первый действительно играет — он одинаково хорош и в драматических, и в комедийных, и в экшен-сценах, то вот второй, похоже, оставил свой талант в далеком прошлом. Впрочем, был ли мальчик?
Исполняют Пореченков и Крюков роли не кого-нибудь, а, на секундочку, писателя Владимира Гиляровского и режиссера Константина Станиславского, чьи идеи тоже, пусть и не слишком убедительно, обыгрываются в фильме.
Такой ход как минимум любопытен, однако первые полчаса ленты он не работает. Режиссер будто щупает, приноравливается, как выстроить разговор со зрителем.
При этом старается соблюсти баланс в этом довольно-таки простеньком смешении и переплетении жанров.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L29yaWctNi5qZmlm.webp?w=1920)
Работают же первые полчаса ленты в основном декорации — сделаны они качественно, с внимательностью к деталям. И та же Анфиса Черных, чистенькая и не слишком убедительная, играющая роль княжны, воровки, любовницы каторжанина, выглядит в таком антураже своего рода тоже декорацией.
Снимали все это, так понимаю, в павильонах «Мосфильма», коим руководит Шахназаров. В общем, реквизиторы и декораторы ленты определенно постарались.
Старается и актер Крюков, работающий в манере Данилы Козловского, отчаянно переигрывающего и пучащего глаза. И это, честно сказать, раздражает — причем настолько сильно, что хочется вскочить, расплескав колу/чай/квас, и заорать во весь голос: «Не верю!».
Но тут с фильмом происходит забавная штука — и я очень хочу понять, задумывал ли подобный эффект Шахназаров специально.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L3NrcmluMi5qZmlm.webp?w=1920)
Фокус в том, что, согласно завязке сюжета, Станиславский (Крюков), рядом с которым периодически появляется Немирович-Данченко (Олешко), репетирует фундаментальную пьесу Горького «На дне», но выходит у него паршиво. Он не понимает, не чувствует персонажей и оттого хочет познать, как на самом деле живут обитатели московских трущоб и ночлежек — на той же Хитровке. В этом, собственно, ему должен помочь Гиляровский.
Там, на Хитровке, Станиславский и Гиляровский становятся свидетелями убийства индийского Раджи, которого, среди прочего, обворовали. За дело берется комичный и туповатый следователь Рудников (его довольно неплохо играет Стычкин). Однако Станиславский сам хочет распознать, что к чему.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L29yaWctNy5qZmlm.webp?w=1920)
В общем, у Шахназарова дело «знака четырех» расследуют не Холмс и Ватсон, а русский режиссер и русский писатель. Кстати, для чего им это реально надо, в фильме не сообщается.
С мотивациями героев, с противостояниями их друг другу в «Хитровке» в принципе довольно тугенько. Сюжетные повороты тоже не просто предсказуемы, а заранее известны, но Шахназаров, похоже, намеренно выстраивает зрелище (именно так — выстраивает) не как фильм (хотя это фильм!), а как театральную постановку.
Мы подсознательно смотрим ее именно так. И постепенно «не верю» трансформируется в «верю». Улыбаешься даже на глуповатых шутках — вроде той, когда герой Пореченкова зависает над «смертельной пропастью» сантиметров в 20. Или без ехидства смотришь сцену погони на паровых катерах (если не ошибаюсь в названии).
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L3NrcmluMy5qZmlm.webp?w=1920)
А потом — собственно, ближе к финалу — играется постановка «На дне», и Станиславский, исполняющий Сатина с его культовым монологом «человек — это звучит гордо», вдруг преображается. Более того, выясняется, что преобразился сам Крюков. Нет, он не достигает высот Дэниэла Дэй-Льюиса, но перестает быть Козловским — да, да, начинает играть, а не только присутствовать в кадре.
Более того, даже те, кто играл до этого плохо, начинают исполнять свои роли сносно. Любопытна в ленте, кстати, и работа Алексея Верткова, сыгравшего роль главного злодея (англичанина, ясное дело). Но, на мой вкус, он несколько претенциозен в своей подчеркнутой инфернальности.
Однако вернемся к ключевому. Фильм Шахназарова «Хитровка. Знак четырех» начинается театральной постановкой и ею же заканчивается, при этом он во многом сам выстроен как постановка. И да, тут есть первый план — это система Станиславского, когда нужно вжиться в роль. Но есть и более глубинный пласт: получается, актеры (те, которых видим мы) живут исключительно на сцене театра (той, что в фильме), а за ее пределами играют, переигрывают.
То есть, зритель — мы с вами — смотрим картину, в которой играют намеренно кинематографично, а включаются по-настоящему лишь в театральных врезках, словно подчеркивая, что одно искусство живое, а другое — скорее картонное.
Правда, не знаю, закладывал Шахназаров этот эффект или я напридумывал его себе сам, но он весьма любопытен.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyMy81L29yaWctOS5qZmlm.webp?w=1920)
Если же отбросить этот эффект, то «Хитровка. Знак четырех» — атмосферное кино с отличными декорациями и неровными/неравноценными актерскими работами.
Но главное, это кино, возвращающее и обращающее зрителя к искусству, которое было в начале, — к литературе и театру, возвращающее к ним как к предтечам и первоосновам. Уже этим оно заслуживает зрительского внимания.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjUwMjE3LWdhZi11MDMtMDkyLmpwZw.webp?w=1920)
:focal(0.39:0.39):format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMDkxMDA2LWdhZi11NTUtMDIzLmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80L3N0ZTEwNDkuanBn.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80L3Bob3RvLTIwMjUtMDQtMDMtMTktMDgtNDEuanBn.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjQxMjA1LWdhZi11MzktMTQwOS5qcGc.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80L3Bob3RvLTIwMjUtMDQtMDMtMTMtNTItMTktMi5qcGc.webp?w=1920)