Наследники под угрозой посадки. Старые хиты должны изыматься в пользу народа?

Публицист Миронова: расшатывать сферу авторского права крайне опасно

Nadezhda Lebedeva/Russian Look
Фото: Nadezhda Lebedeva/Russian Look/Global Look Press

Рэпер Рич обвинил наследников Егора Летова, Виктора Цоя и Александра Башлачева в антирусскости и заявил, что они мешают выходу его альбома: мол, не дали Ричу записать песни рок-звезд.

Толпа наследников

Если применительно к рокерам все более или менее ясно, потому что они сами и тексты писали, и музыку, и наследников у них немного, в случае с эстрадными хитами обычно бывает очень много наследников, ведь текст писал один человек, музыку — другой.

Также авторским правом защищены аранжировка, аудиозапись. У иной песни может быть и 15 правообладателей: наследники поэта, наследники автора музыки, студия записи, записавшая ее, оркестр, исполнивший каноническую версию. Чтобы поставить ту же песню «Давай закурим» в современный фильм, нужно годами переписываться с наследниками. Не все могут согласиться, не всех найдешь.

Мне кажется, вот этот момент, когда круг правообладателей может расширяться до бесконечности, куда больше нуждается во внимании со стороны общества, чем опасность, что песни попадут в руки неких ненавистников России. У иного советского хита правообладатели могут быть достойные люди, любящие свою родину, но попробуй всех найди, если их двадцать человек!

Zamir Usmanov
Фото: Zamir Usmanov/Global Look Press

Вот здесь надо что-то делать. Знаете, как решается сейчас проблема в подобных ситуациях? Договариваются с теми, кого нашли, вешают объявление о поиске оставшихся наследников и на свой страх используют текст или музыку в расчете, что объявившиеся наследники пожалеют времени и денег судиться. Вот здесь бы лучше продумать решение. А не искать путей по раскулачиванию живых вдов.

Достоин ли?

Кстати, в нашем праве есть понятие недостойного наследника. Ст. 1117 Гражданского кодекса. Думаю, при должном тщании можно через суд признать недостойными наследниками потомков поэта-фронтовика, которые не хотят исполнения его песен в России или требуют несоизмеримых с популярностью песни отчислений. У нас есть примеры, когда за цитирование песни в поэтическом сборнике на 200 экземпляров наследники просили миллион.

Вот только если признают недостойной наследницей внучку поэта Долматовского, судом установив, что она не следует воле деда, почему нельзя признать таковыми вдову Летова? Если будет суд и с одной стороны вдова панка, а с другой, к примеру, все друзья Прилепина с партийными юристами, что, не признают вдову недостойной?

И передадут права более достойному наследнику — брату Летова, который дружит как раз с Ричем и записывает с ним песни!

Брат Летова считает, что он достоин быть наследником. И он лучше знает, как хотел бы Егор Летов. Проблема в том, что Летов при жизни не озадачился передачей всех прав брату. Так что мы можем подозревать, что все же брат не считал брата самым достойным. И брат, который утверждает, что у него тоже есть права на хиты Летова, мог получить их только после смерти их отца, так как сам наследником первой очереди не был.

Сегодня спор брата с вдовой вышел за пределы коммерческих интересов. Например, Егор Летов и Наталья Чумакова не сошлись в вопросе открытия в квартире Летовых музея. Брат считает, что надо открывать, причем музей не Егора Летова, а студии звукозаписи «ГрОб Records».

Наталья Чумакова, которая и владеет лейблом, против идеи. Идут споры. Сторонники Сергея Летова считают, что Летов достоин музея.

Сторонники Чумаковой делятся на два лагеря: одни уверены, что сам Егор Летов не допустил бы открытия музея в свою честь, а другие — что Летову нужен большой профессиональный музей в центре города, может, даже не в Омске, а в Москве, чтобы туда все могли добраться и никто не мешал соседям в тонкостенной многоэтажке.

Nadezhda Lebedeva/Russian Look
Фото: Nadezhda Lebedeva/Russian Look/Global Look Press

Спор серьезный. Некоторое знание истории литературы и искусства мне лично показывает, что обычно талантливые люди, ставшие известными при жизни, в общих чертах понимают, что такое авторское право, и выбирают наследников.

Для такого человека, как Летов, выбор жены, к примеру, был выбором распорядителя авторских прав. Женился Егор Летов, насколько мы знаем, по своей воле. С женой жил согласно, не развелся, не лишил ее по завещанию авторских прав, более того, способствовал оформлению на Чумакову студии звукозаписи. Не на брате, простите, женился, не брату права отписал, не с братом жил.

В таких случаях нужно принимать в расчет здравый смысл. Который подсказывает, что, если мы очень хотим знать, что бы сказал обо всем сам Егор Летов, надо слушать вдову, а не брата.

Лучше знают, как им было бы лучше

Кстати, в этом же круге развивается более сложная история — наследия Янки Дягилевой, чей день рождения прошел 4 сентября. Когда Янка умерла, наследником стал отец Станислав Дягилев.

Этот человек не давал никаких поводов считать его недостойным наследником. Однако вот какое дело: после смерти Дягилевой сам Егор Летов пришел к ней в дом и забрал все рукописи, считая, что они могут попасть в недостойные руки.

Он же распорядился записью последнего акустического концерта Дягилевой, свел его и выпустил. Очень хорошо, что так сделал. Однако «Последняя акустика» вышла спустя почти 20 лет после смерти Янки. Мы не знаем, как было бы, получи отец эти записи.

Другой вопрос — с музеем. Память Летова и Янки преследует одна и та же проблема — споры вокруг музея.

В Новосибирске сохранился дом Дягилевой. Он был продан отцом еще при жизни, там жили совершенно чужие люди. Часть поклонников считала, что в доме должен быть музей. Добились мемориальной таблички. Сейчас дом продан какой-то фирме, огорожен забором, готовится к сносу. Отец Дягилевой умер. Возможно, у него осталась жена, мачеха Янки.

Кто должен заниматься музеем и добиваться сохранения в центре Новосибирска деревянного дома начала XX века — непонятно. Часть поклонников обижены на Станислава Дягилева за продажу этого дома и считают его недостойным наследником, хотя это же был дом Станислава Федоровича, может, у него не было другой недвижимости, что же ему было, на улицу выселяться ради музея?

Сейчас за дом Дягилевой в Новосибирске борются градозащитники, дом сам по себе имеет культурную ценность. Однако от лица Янки в этой истории давно биться некому. Сама она про музей имени себя никогда не говорила, даже интервью не давала. Отец дом под музей не отдал.

Как быть? На каком основании общество может считать, что лучше самих Дягилевых знает, как им будет лучше?

У Летова наследников, которые считают, что знают, как лучше, двое. У кого-то их пятеро. Чьи-то наследники считают, что отцу или деду будет лучше, если их забудут, не станут петь их песен. Это, увы, никак не исправить.

Авторское право было даже в СССР. И было оно священно. СССР посадил дочку Толстого, но авторские отчисления ей передавал регулярно.

Авторское право — отдельная огромная сфера юриспруденции. Начинать ее шатать очень опасно. И уж совсем непонятно, почему из всех возможных вариантов злой рок пал именно на вдову Егора Летова, сына и отца Виктора Цоя, наследников Александра Башлачева, из которых, кажется, осталась только бабушка его сына Егора.

Отец Цоя, вдова Летова, теща Башлачева — разве это подходящие фигуры, с которых надо начинать новую волну национализации?

    Пока ничего не найдено

    Задизайнено в Студии Артемия Лебедева Информация о проекте