Чужие. Почему те, кому жаль украинцев больше своих, должны уехать из России

IMAGO/Andreas Stroh
Фото: IMAGO/Andreas Stroh/www.globallookpress.com

После случайных гражданских жертв в Киеве вновь появились россияне, которым стало жаль украинцев. Свои жертвы они не оплакивают, потому что живут в глубоком тылу, по ним не стреляют, до абстрактных сограждан из западных и южных регионов дела нет, а вот на Украине у них живут родственники. Эти люди не поняли, что теперь, когда над нами летают беспилотники, нельзя оставаться чужим: те, у кого в Киеве родня, должны доказать нам, что они свои. Или уезжать.

Психически здоровые адекватные чужие

Вчера снова было более 50 беспилотников за ночь. У нас на этот раз не летали, тьфу-тьфу-тьфу. Были накануне. Перед Днем ВМФ даже над нашим домом пролетел. Я тогда написала в соцсетях, а в ответ мне живые вроде бы люди, оставшиеся в России, выдали: теперь лучше почувствуете, каково украинцам. А зачем мне это чувствовать?

После каждой богатой на атаки ночи, после каждого ракетного удара появляются люди, которые призывают «почувствовать, каково украинцам».

Но это еще полдела. Недавно в Киеве тоже погибли гражданские. Утро у меня началось под изучение соболезнования украинцам в Telegram. Причем писали люди, которые до того не очень активно выражали поддержку нашим пострадавшим. Но живут в России.

Как так? Стало интересно, кто это. Предатели? Потом прочитала у одной такой комментарий: «Для психически здорового человека жизнь абстрактных сограждан никогда не будет ценнее жизни родственников по крови. P. S. в обратную сторону это тоже работает, если человек отказывается от родни только потому что они в Москве, то он психически неполноценен». Ну правильно. В Сибири человек сидит, глубоко в тылу. Кто мы ему, если у него тетя в Киеве?

Я согласна. В России живет множество адекватных психически здоровых чужих. Когда четвертый год идут боевые действия, почти три года летают над городами беспилотники, а по детской площадке в Белгороде ударяют ракетой, люди, которые в первую очередь думают о своих родственниках там, нам чужие.

Близость возможной смерти и тяжесть лишений многое расставляет по местам. Кто свой? Тот, кто, как и я, под украинскими беспилотниками. Тот, у кого под этими атаками семьи.

Чужие — те, у кого семья по ту сторону. Кто хочет любой ценой прекратить удары по инфраструктуре в Киеве или Сумах. Любой ценой для нас.

Фото: РИА «Новости»

Да, эти люди не виноваты, что у них родня в Виннице или Житомире. Просто так вышло. Им не повезло оказаться в тяжелое время на положении чужих. Но мы должны называть все своими именами: тот, кто в момент пролета над нашими головами беспилотника думает не о нас, а о родне в Киеве, чужой.

Если над моим домом летят БПЛА, я хочу быть уверена, что все мои соседи, как и я, желают одного — чтобы летать перестали над нами, а не над той стороной. Что у моих соседей семьи тоже здесь, а не там. Потому что иначе я не смогу быть уверена, что соседи не наводят БПЛА, не мешают ПВО и не рассекречивают точки ее расположения.

В военное время выжить можно только так: когда вокруг свои и у всех, кто с тобой рядом, дом, семья, смысл жизни здесь. Свой — тот, для кого важнее сохранить жизнь людей по эту сторону. Чужой — кому важнее жизни на другой стороне.

Автомобили МЧС РФ у жилого дома на улице Горсоветской, 49, поврежденного из-за атаки украинского беспилотника
Фото: Автомобили МЧС РФ у жилого дома на улице Горсоветской, 49, поврежденного из-за атаки украинского беспилотника/РИА «Новости»

Как это — жаль всех?

Что делать, если ты в военное время оказался в столь неприятном положении чужого? Варианта два: уезжать или чуть ли не кровью доказывать, что ты свой. Советские немцы в Великую Отечественную именно так и делали. Шли воевать. Кто не шел, прослыли коллаборантами, фольксдойче, об их отправке в лагеря люди не горевали.

Не уезжать нельзя. Это нечестно, неумно и опасно, поскольку у нас есть полное моральное право как минимум отвернуться от тех, у кого родственники в Киеве, Житомире и так далее. Ведь мы тоже знаем, что жизнь семьи человеку важнее жизни абстрактных сограждан. России такие зачем?

Нельзя жить в стране и не желать ей всей душой победы в военном конфликте. Потому что цена поражения — смерть и тяжелые лишения. Многие этого в 2022 году не поняли. Наверное, сказалось долгое табуирование слова «война»: люди решили, раз этого страшного слова нет, значит, можно остаться в России и при пусках ракет по Белгороду и Киеву сострадать киевлянам. До сих пор даже есть такие, кто призывает нас к совести. Летит на Курск ракета — они поучают: «Вот, сейчас увидите, каково киевлянам». Летит на Киев — мы читаем: «Как не стыдно, мои родственники сидят в подвалах».

Друг, скажу прямо: тебе надо ехать к родственникам или брать здесь автомат и идти сражаться с ВСУ. Во всех остальных случаях ты для нас чужой. Более того, ты чужой, который завуалированно желает нам смерти и больших лишений. Чужой, которому жизнь противника важнее нашей.

Фото: РИА «Новости»

После первой же жертвы 24 февраля 2022-го, после первой же капли крови стало невозможным оставаться в России и не желать ей победы, потому что это означает пожелание поражения, смерти и утраты. А уж сочувствовать другой стороне…

В военные периоды не бывает никаких «Я пацифист», «Жаль всех», «Не поддерживаю никого». Если ты не живешь в какой-нибудь совсем уж далекой стране, которая никак не вмешивается в конфликт, ты должен определиться, свой ты нам или чужой. Чтобы мы, выходя на улицу и видя над собой беспилотник, точно знали: ты в этот момент желаешь смерти нам или противнику.

Мишень для агитации

Украинцы, между прочим, отлично понимают, что в России много чужих, которым украинская родня — свои. Во-первых, мы видим море украинского агитпропа, обращенного к нам и составленного от лица таких вот россиян с родственниками в Киеве или Днепропетровске. Может, я в каких-то не тех местах в интернете хожу, но регулярно встречаю посты и комментарии людей, пишущих, что боевые действия надо прекращать любой ценой, ведь «у половины россиян родственники на Украине». И разумеется, ожидают, что любую цену будем платить мы.

Сергей Аверин
Фото: Сергей Аверин/РИА «Новости»

Утверждение, что «у каждого второго родственники в Киеве», — сказка. Как и о каждом третьем с родней на Украине.

В марте 2022 года будущий иноагент «Левада-Центр»*, ища аргументы против военного конфликта, обнаружил в России лишь 11 миллионов человек, у которых есть родственники на Украине. Это с учетом украинских гастарбайтеров, которых у нас было много. На тот момент 7,4% населения.

Причем очевидно, что украинская родня есть в основном у жителей Кубани и приграничных регионов. Теперь численность россиян с родственниками на Украине вряд ли сильно изменилась. С одной стороны, вошел в состав России Донбасс, более крепко связанный с Украиной. С другой — отсюда выехали многие украинцы. К тому же жители Донбасса после десятилетия обстрелов явно разрешили все противоречия с родственниками и вряд ли желают им победы ценой собственного благополучия.

Число жителей с родней на Украине в России невелико. Так что, когда вы видите воззвания о «у всех нас есть родственники на той стороне», помните: вероятно, вы столкнулись с украинской военной агитацией, которая призвана вселить заблуждение о повальной поддержке вашими же соседями и друзьями противника. Дескать, Ваня, ты в меньшинстве, у остальных на Украине семьи, и эти люди переживают за них больше, чем за тебя.

Сие есть неправда. Однако если бы не было у нас такого явления, как ставшие чужими граждане, сочувствующие неприятелю из-за родни, то и агитации такой тоже бы не было.

Контингент для набора диверсантов

Но встречается и более серьезная агитация. Регулярно вижу прямые обращения украинских чиновников, военных, высокопоставленных пропагандистов, которые призывают россиян, у которых есть родственники на Украине, выходить на улицы, требовать остановки боевых действий.

«У всех вас есть родственники на Украине». С таким обращением к нам выступал даже Владимир Зеленский. В их интересах — создать иллюзию, будто для множества, если не большинства, россиян интересы Украины и ее жителей выше их собственных. В реальности таких людей у нас мало, поддаваться на манипуляции «у всех родственники в Киеве» не нужно.

Oleksii Chumachenko/Keystone Press Agency
Фото: Oleksii Chumachenko/Keystone Press Agency/www.globallookpress.com

Нет, не у всех. У большинства родственники в России. А те, у кого они на Украине, нам чужие, так уж вышло, даже если это хорошие люди.

Они чужие, потому что, когда стреляют в нас, они расстраиваются меньше, чем когда стреляют в их родственников. Когда над нами летит беспилотник, они думают, как бы такой же не полетел над Украиной. К ним, полностью понимая, что они теперь для нас чужие, обращается украинский агитпроп: бороться за Украину, требовать останавливать боевые действия. К ним же обращаются с призывом поджигать релейные шкафы, закладывать бомбы на железнодорожных путях.

К ним, конечно, к кому еще? К тем, для кого украинцы дороже россиян, потому что они «психически здоровы» и в первую очередь думают о своих родственниках, а не об абстрактных согражданах.

Что делать? Для начала надо прекратить уже рассюсюкивание. Если у тебя родня на Украине, ты должен деятельно доказать, что ты свой. Воюй, плети для фронта маскировочные сети, шли деньги на помощь для бойцов, вступай в отряды гражданской обороны. Так уж вышло. Именно тебе в 2022 году выпал тяжелый выбор: уезжать или доказывать, что ты здесь свой. Некоторые люди, имея не только родственников, но и паспорта Украины, четвертый год верят, что можно жить среди нас без выбора, изображать нейтралитет и даже публично сочувствовать украинцам больше, чем нам.

Пора завязывать. Дела слишком далеко зашли.

Нельзя жить чужим среди своих, когда стреляют.

* Организация, выполняющая функции иностранного агента.

    Пока ничего не найдено

    Задизайнено в Студии Артемия Лебедева Информация о проекте