В поисках криптонацистов. Не ту немецкую партию назвали ультраправой
:focal(0.68:0.37):format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzIwMjUwMjIyLWdhZi11MzktMjQ2LmpwZw.webp?w=1920)
Высокий результат партии «Альтернатива для Германии» на недавних выборах в бундестаг вновь поднял волну разговоров о возможном возрождении немецкого нацизма. Мол, АдГ — это ультраправые, среди ее членов есть сторонники Третьего рейха, и вообще они против нынешней леволиберальной политики германских (европейских) властей, стало быть, прямая угроза демократии.
То, что подобные нарративы распространяются европейскими глобалистами, меня ничуть не удивляет. Национально ориентированные партии вроде АдГ им как кость в горле. Но когда ту же чушь про ультраправых начинают поддерживать в российской экспертной среде, я, если честно, хватаюсь за голову.
Прежде всего давайте разберемся с терминами. Возможно, многое из того, что я вам скажу, поначалу шокирует, но попробуйте вдуматься в мои слова, а только потом возражать.
Изначально деление на правых и левых появилось благодаря «рассадке» во французских Генеральных Штатах (был у них такой парламент), когда представители аристократии и духовенства, то есть монархисты и консерваторы, сидели по правую руку от короля, а по левую — выдвиженцы из третьего сословия, как бы у нас сказали, купцы и мещане, желавшие перемен и более, как им казалось, справедливого перераспределения различных привилегий, в первую очередь по налогам и сборам.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzIwMDcxMDI2LWdhZi11NTQtMTc1LmpwZw.webp?w=1920)
Сядь они тогда по-другому, сегодняшняя политическая терминология была бы совсем иной. Помните, как у Ельцина: «не так сели, надо пересесть»? Впрочем, от существующей политологической неразберихи это все равно не спасло бы.
Позже, после Великой французской революции, в новом парламенте — Национальном собрании — принцип рассадки сохранили: фельяны, выступавшие за конституционную монархию, сидели справа, сторонники умеренных преобразований — жирондисты — в центре, а радикалы-якобинцы, требовавшие того самого «до основания, а затем», — слева.
По сути, с тех пор и закрепилось: тех, кто выступает за революционные преобразования «на благо общества», относить к левым силам, тех же, кто ратует за традиционные ценности, — к правым. В этом смысле нынешняя Россия — страна с откровенно правым уклоном. Да-да, не удивляйтесь и не пугайтесь.
Но вернемся, наконец, к нацистам и прочим ультраправым, поиском которых в бундестаге так заняты сегодня некоторые российские политологи.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzIwMjUwMTMwLWdhZi11NTUtNjAwLmpwZw.webp?w=1920)
К началу XX века понятия «правые» и «левые» сильно девальвировались и перестали отвечать прежнему их определению. Слово «правый» больше не отсылало к ретрограду, противнику прогресса и апологету социального неравенства, а левым называли вовсе не каждого, кто борется «за все хорошее и против всего плохого».
Например, народовольцы, пачками убивавшие городовых и полицмейстеров, или анархисты, для которых совершить налет и ограбить банк (сколько бы при этом ни погибло людей) было делом революционной важности, были левыми.
А, скажем, Петр Аркадьевич Столыпин или Сергей Юльевич Витте, приложившие немало усилий для превращения некогда аграрной державы в авангард мировой индустриализации (до конца существования СССР все его успехи официально сравнивали с 1913 годом), совершенно точно были правыми.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzIwMDYxMTE0LWdhZi1ydDA4LTAwNy5qcGc.webp?w=1920)
В итоге под левыми постепенно начали понимать тех, кто ставит идеологию выше законов экономики, блага общества и даже порой здравого смысла.
Мировая революция, в огне которой должна была сгореть Россия, послужив для нее своеобразным топливом, — цель большевиков на первом этапе их прихода к власти. И в этом смысле Сталин, пересажавший всех этих пламенных революционеров и вернувший страну к ее имперскому началу, был правым, а отнюдь не левым политиком.
В свою очередь, германский нацизм (национал-социализм, на минуточку), противопоставлявший себя «большевистской России» и всему коммунистическому движению и только по этой причине, как мне кажется, получивший определение ультраправой политической силы, в реальности представлял собой настолько же идеологически подчиненное явление, что и какой-нибудь троцкизм или прочие проявления радикальных левых взглядов. Разница между ними лишь в том, что одни делили людей на классы, а другие — на сорта.
В этом смысле, если уж и искать в современной Германии и в целом Европе истинных наследников нацистов, то не среди членов АдГ, а в высоких кабинетах в Берлине и Брюсселе. Бывший еврокомиссар по международным отношениям Жозеп Боррель, открыто противопоставлявший европейский «сад» окружающим его «диким джунглям», — самый настоящий нацист.
Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, проводящая политику ущемления прав русских по признаку национальности и гражданства, — нацистка.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzIwMjUwMjI0LXphYS1wMTM4LTAxOS5qcGc.webp?w=1920)
Европарламент и ПАСЕ, чуть меньше, чем полностью, состоящие из озверевших от ненависти и русофобии фриков, — нацисты.
И даже будущий канцлер ФРГ Фридрих Мерц, призывающий к войне с Россией и продолжению поддержки банды Зеленского, установившей на Украине откровенно диктаторский, квазинацистский режим, — нацист.
Кстати, о Мерце. Его родной дед Йозеф Пауль Совиньи, бывший с 1917 по 1937 год мэром Брилона (небольшой городишко недалеко от Кельна), с приходом к власти Гитлера вступил в штурмовые отряды и дослужился до звания обершарфюрера (что-то вроде старшего сержанта). Между прочим, увлекался переименованием улиц, благодаря чему в Брилоне появились Адольф-Гитлер-штрассе и Германн-Геринг-штрассе. В 1938 году за заслуги был принят в члены НСДАП и вообще считался истинным арийцем с нордическим характером и отличными рекомендациями по службе.
Нет, я, конечно, понимаю, что дети за грехи отцов не отвечают, а внуки за дедов — тем более. И вместо того чтобы тратить столько энергии на поиски криптонацистов, не лучше ли обратить свой взор на нынешнее поколение европейских политиков? И понять, наконец, что нацизм давно овладел европейским истеблишментом и крайне агрессивно сопротивляется любым попыткам его сковырнуть.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzE5MjgyNDQ1NDQtNzEtMjM5LTMyODctMjA0OC0xOTIweDAtODAtMC0wLWIwZWEzODEyNmUwNDI0YjYzOThkMjMzMDA2NDkyMjYxLmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yL3Bob3RvLTIwMjUtMDItMjYtMTktMTEtMzYuanBn.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yL3Bob3RvLTIwMjUtMDItMjYtMTUtMTEtMzJfd2dERE42dC5qcGc.webp?w=1920)
:focal(0.46:0.56):format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yL3NlbWU4NjI5LmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS8yLzE1ODE1ODMxNzItMC0wLTMxMjYtMTc1OC0xOTIweDEwODAtODAtMC0wLWQ0NWFlMmM0OTQ2YWU5MDEyNGYxM2UxMzYwMDY0OGJlLmpwZw.webp?w=1920)