Серый кардинал в хиджабе от «Шанель». Как живет жена Эрдогана и почему ее называют лицемеркой

Эмине Гюльбаран родилась 16 февраля 1955 года в Стамбуле, однако даже точный район ее рождения — живой и современный Ускюдар или консервативный Фатих — остается предметом спекуляций.

Будучи пятым ребенком и единственной дочерью в семье, Эмине, по воспоминаниям братьев, росла в атмосфере обожания. Она была «принцессой», отвечавшей на любовь послушанием и скромностью.

Образование девочки отражало традиционные взгляды ее семьи: начальное обучение она получила в школе для девочек, и лишь после долгих уговоров отец разрешил ей посещать вечернюю Школу искусств, которую она, впрочем, так и не окончила.

Гораздо больше ее тогда увлекла общественная деятельность: она стояла у истоков «Ассоциации женщин-идеалисток» и внимательно следила за мероприятиями Национального турецкого студенческого союза.

Именно на одной из таких конференций она встретила пылкого молодого оратора, который с жаром говорил о проблемах страны и своих планах по ее преобразованию. Этим оратором был Реджеп Тайип Эрдоган, который спустя некоторое время, следуя традициям, попросил руки Эмине у ее отца, и в 1978 году они сыграли свадьбу.

Путь девушки от скромной общественницы из Стамбула до одной из самых влиятельных женщин Турции оказался полон неожиданных поворотов и парадоксов. И первый из них — удивительная эволюция ее собственной роли.

От кухни к президентскому дворцу

Эмине долгое время полностью посвящала себя семье, оставаясь классической домохозяйкой и воспитывая четверых детей, которые впоследствии получили престижное образование в лучших вузах мира. Ее появления на публике ограничивались протокольными мероприятиями, где она неизменно находилась в тени своего стремительно растущего в политическом весе супруга.

Когда Реджепа Тайипа Эрдогана избрали мэром Стамбула в 1994 году, роль его супруги начала меняться. Именно тогда Эмине, стоявшая у истоков женского движения, способствовавшего успеху исламской Партии благоденствия на тех выборах, начала постепенно выходить из тени, участвуя в социальных проектах и инициировав, в частности, традицию «столов ифтара», за которыми встречались представители разных слоев общества.

Окончательный переход от частной жизни к публичной произошел после того, как Эрдоган стал премьер-министром, а затем и президентом Турции. Именно тогда прозвучала ее фраза: «Двадцать лет стою у плиты. Думаю, что уже достаточно».

Эмине возглавила масштабную кампанию по улучшению условий жизни женщин и ветеранов вместе с женами губернаторов всех турецких провинций. Она развернула общенациональную борьбу за образование девочек и против принудительных детских браков, заявив, что они «явно неприемлемы ни при каких условиях».

Ее активность быстро вышла на международный уровень: после ударов по Газе в 2009 году она принимала жен мировых лидеров, а в 2010-м внесла вклад в помощь Пакистану, пострадавшему от наводнения. Однако эта бурная деятельность на социальном поприще часто обременялась ее громкими заявлениями, которые заставляли задуматься об истинных взглядах первой леди.

Гарем как школа жизни и другие скандалы

Наибольший резонанс вызвало ее выступление на мероприятии, приуроченном к Международному женскому дню, где она объявила гарем «прекрасной школой жизни» для девочек.

Это заявление вызвало волну критики даже в самой Турции, где профессор Стамбульского университета Озлем Курумлар ехидно заметила, что гарем вряд ли можно назвать школой, поскольку любые книги там находились под строжайшим запретом.

Еще раньше, на шестой год премьерства ее мужа, Эмине Эрдоган оказалась в центре другого скандала, связанного с ее внешним видом. Представительницы общественной организации «Женщины европейской Республики Турция» подали иск против жен президента и премьер-министра, обвинив их в том, что ношение хиджаба во время зарубежных поездок «искажает образ современной турецкой женщины».

Хотя история не получила официального продолжения, она четко обозначила, что традиционный наряд первой леди воспринимается как некий политический манифест, отражающий противоречивость ее высказываний.

В другом случае обычно сдержанная Эмине Эрдоган позволила себе резкий дипломатический инцидент, публично назвав президента Израиля Шимона Переса лгуном. На встрече с палестинками в Анкаре она подробно описала, как годом ранее на форуме в Давосе Перес «оправдывал атаку на Газу».

Это был единственный раз, когда первая леди Турции позволила себе столь эмоциональное высказывание на международной арене. Ее слова мгновенно разошлись по мировым СМИ, вызвав бурную реакцию и едва не спровоцировав дипломатический скандал.

Слова супруги президента Турции вызвали немало споров, но ее молчаливые, но красноречивые пристрастия говорят порой громче любых заявлений. Именно они создали самый очевидный контраст с официальным образом скромной мусульманки.

Роскошные аксессуары политического лицемерия

Европейские издания нередко называют Эмине Эрдоган шопоголиком с пристрастием к роскоши, чья жизнь представляет собой бесконечную череду поездок по эксклюзивным бутикам.

В 2019 году ее сфотографировали в частном самолете с сумкой Hermès стоимостью около 50 тысяч долларов, а также с клатчем французского модного дома Chanel. Когда в октябре 2020 года президент Эрдоган призвал соотечественников бойкотировать французские товары, эти аксессуары его супруги ярко показали двойные стандарты турецкого правительства.

Местным СМИ пришлось срочно оправдывать первую леди, утверждая, что все ее аксессуары являются лишь качественной имитацией. Но эти заявления звучали неубедительно на фоне многочисленных свидетельств ее посещений дорогих бутиков.

Весь образ жизни четы Эрдоган лишь усиливает эти противоречия: их состояние оценивается примерно в 185 миллионов долларов. Они живут в роскошном дворце в предместьях Анкары, на строительство которого ушло не менее 660 миллионов долларов.

Известно, что супруга президента употребляет исключительно особый белый чай, стоимость которого достигает двух тысяч долларов за килограмм. А однажды она даже закрыла целый торговый центр в Брюсселе для приватного шопинга.

Однако пристальное внимание к гардеробу и образу жизни Эмине Эрдоган в Турции считается не просто дурным тоном. Это вопрос национальной безопасности, за который можно поплатиться свободой слова.

Цена критики и безупречный образ

Критика в адрес первой леди в СМИ — табуированная тема. Турецким средствам массовой информации разрешено только хвалить Эмине Эрдоган, создавая безупречный медиаобраз.

Так, летом 2020 года суд постановил заблокировать доступ к веб-страницам, на которых обсуждалась ее сумка Hermès. Журналист Эндер Имрек предстал перед судом по обвинению в оскорблении супруги президента за статью об этом аксессуаре.

Этот прецедент продемонстрировал, что любое негативное освещение деятельности первой леди может повлечь судебное преследование.

Жесткий контроль над медиапространством позволяет создавать идеализированный, отполированный образ без альтернативных точек зрения. Любые попытки обсуждения ее стиля жизни или высказываний жестко пресекаются правовыми механизмами.

Зеркало противоречий

Эмине Эрдоган представляет собой уникальный парадокс современной турецкой политики, совмещая в себе, казалось бы, несовместимые качества. Ее публичный образ сочетает скромность традиционного хиджаба с очевидной страстью к французской роскоши, что особенно контрастирует с призывами супруга к бойкоту западных товаров.

Эмине Эрдоган — больше, чем просто жена лидера. Она — зеркало, в котором отражаются все амбиции, противоречия и компромиссы Турции эпохи Эрдогана, где восточная традиция сплетается с западной роскошью, а благотворительность идет рука об руку с цензурой.