Конец Европы показали в России: «Хеппи-энд» и еще два фильма Ханеке

Осторожно, в этом тексте возможны спойлеры.

«Хеппи-энд» (2017 год) — последняя на сегодня работа мастера. Освальд Шпенглер писал о закате Запада — Михаэль Ханеке показал, как этот самый закат выглядит. В центре повествования — буржуазная семья из Кале. Они, согласно традиции, вместе ужинают, собираясь за общим столом, где восседает патриарх — глава семейства Жорж Лоран.

Его дочь Анна возглавляет семейный строительный бизнес, сын Тома — успешный хирург, у которого недавно родился наследник. Ханеке подчеркивает эмблематичную традиционность семьи Лоран, акцентируя: внешний уклад Старой Европы сохраняется. Однако за ним — постепенно, как кровь через штанину в «Забавных играх», — проступает Европа новая.

Патриарх Жорж, задушивший собственную жену после трех лет ее продолжительной болезни, то и дело пытается совершить самоубийство: едет в Швейцарию за эвтаназией, врезается в дерево, пробует купить пистолет. Анна, успешная бизнесвумен, выходит замуж за уродливого британского адвоката ради спасения семейного бизнеса (рабочий погиб на стройке, свалившись в биотуалете в котлован).

Она держит себя в ежовых рукавицах, но не замечает, как через уколы их ледяных игл сама превращается в мерзлую рыбину, не способную на эмпатию даже к близким. Когда же ее собака кусает дочку мигрантов, прислуги в ее доме, Анна лишь говорит: «Лучше следите за псом». Хотя внешние приличия соблюдены — она приносит пострадавшей девочке коробку конфет.

Тома бросает первую жену, уходит к другой, та рожает ему малыша, но все это скучно и неинтересно. Герой увлечен романом с любовницей, зациклившись на извращениях. Однако тут у него — новый гость.

Первая жена кончает с собой, и в дом Лоранов перебирается их совместная дочь, которой вот-вот исполнится 13. Она воспитанна, немного печальна, но главное — Эве, так ее зовут, живет в мире социальных сетей. Фильм начинается с онлайн-трансляции: сначала Эве снимает мать в ванной, а после — убивает хомяка. Видео сопровождается иронично-холодными комментариями.

Последние кадры «Хеппи-энда»: Эве отвозит своего дедушку на инвалидной коляске — патриарха Жоржа — к берегу моря. Тот погружается в него, пытаясь, наконец, покончить с собой, смерть так близка, а Эве между тем снимает происходящее на телефон.

Однако тут вмешивается хеппи-энд: Анна и Тома спасают отца. Последнего человека, мечтающего о смерти, спасают, чтобы продлить конец его истории.

Так устроена система, в которой ценности, завоеванные и нареченные вершинами, больше не работают на человека. Они подчинены не ему, а этой системе, но в то же время сами ее создают, ограждая от его присутствия.

Это социальная версия антиутопических историй (в духе «Терминатора» или «Матрицы»), где сущность, созданная людьми, объявляет им войну.

Кальвинистская мораль с ее делением на избранных и отверженных, эффективная либерально-рыночная экономика с возвеличиванием богатых и оградой от бедных, теория естественного отбора с кровожадным культом успеха — Ханеке являет это полностью обнаженным, выполненным в пастельных тонах, на фоне устоявшейся матрицы, которая пока еще функционирует и даже остается внешне привлекательной.

У Звягинцева в «Левиафане» был скелет чудища, символизирующего и мертвого Бога, и умирающую страну без Бога. У Ханеке в «Хеппи-энде» люди похожи на мерзлых рыб, сваленных в холодильник перед распродажей.

Они некто вроде подобий Бога, которого в древности изображали символом рыбы; Он есть все сущее. Однако же наступил конец истории, и от Бога-рыбы остался лишь пузырь, остальное все съели.

Снаружи пузырь нагревается пламенем растущих угроз — отчего сжимается, сужаясь и обезвоздушивая пространство внутри; находиться в нем все труднее, люди должны есть других, чтобы выжить, ища при этом оправдания для социального каннибализма, — суррогат из общечеловеческих ценностей, от которых остались лишь злобные призраки.

«Хеппи-энд» в России стоило бы показывать как можно чаще — вместо дурацких шоу, скопированных с западных аналогов. «Хеппи-энд» — правда явная и скрытая. Потому фильм не получил Золотую ветвь Каннского фестиваля, не получит он и «Оскар».

Такое нельзя принять, иначе придется признаться самим себе в самом жутком. Однако эта правда должна быть услышана в России, плененной очарованием западного мира, разверзшего свои полыхающие объятия.