Изображая жертву. Как Кирилл Серебренников умудряется попадать на фестивали
Публицист Миронова: Серебренникова зовут на фестивали как записную жертву режима
Одна из самых больших загадок — регулярное появление режиссера Кирилла Серебренникова на мировых театральных и кинофестивалях. В Каннах этот ловкий деятель нашей культуры, а если учесть судимость за мошенничество в особо крупном размере, то не деятель, а делец…
Так вот, на Каннском кинофестивале этот делец проводит свои премьеры чаще, чем Педро Альмадовар, Такеши Китано или Вуди Аллен. И ладно бы проходили его показы с триумфом. Россиянам наверняка хватило бы ума понять и принять, что в наших краях родился великий кинорежиссер, которому рукоплещет мир и который от нас, скучных и убогих, бежал.
Но нет же, Серебренникова принимают с неизменной скукой. Его премьеры не собирают толпу зрителей, о них не пишут восторженно критики. То же с его театральной судьбой.
Серебренников — едва ли не единственный из российских режиссеров постоянный участник престижного театрального фестиваля в Авиньоне. Однако принимают его там так же, как и в Каннах: сдержанно, холодно, немноголюдно. Вероятно, потому, что зовут Кирилла Серебренникова на фестивали не как режиссера, а как записную жертву режима.
«Деятель третьего-четвертого ряда»
Ну вот, новая премьера в Каннах — фильм Серебренникова об Эдуарде Лимонове. Называется «Баллада об Эдичке». Киноленте не очень повезло: ее сырую копию слили в Сеть еще в начале прошлого года. Тогда же я лично ее и посмотрела. И сразу вспомнила слова самого Лимонова о том, что Серебренников — деятель культуры третьего-четвертого ряда. Как в воду Эдуард Вениаминович глядел!
Деятель о словах кумира, отпущенных в свой адрес, судя по всему, знал. Потому благоразумно дождался смерти писателя и затем взялся снимать о нем кино. Еще и по книге Эммануэля Каррера, которую сам Лимонов тоже ценил невысоко. Знаете, да? Французский писатель написал художественную биографию Лимонова, ставшую в Европе супербестселлером. Но там много вымысла.
Серебренников так снял кино, будто бы он, мальчик из Ростова-на-Дону, о Лимонове узнал только от Каррера.
В силу того, что я это кино, в отличие от большинства из вас, смотрела, придется верить мне на слово. Говорю прямо: кино — дрянь. Вот прямо дрянь-дрянь. И само по себе, и в контексте Лимонова. Какие-то сплошные геи, сексуальная одержимость.
Лимонов в фильме предстает не большим русским писателем, который один из немногих добился славы в Европе и США, — у Серебренникова получился развратный девиант. И совсем непохожий на Лимонова.
Британский актер Бен Уишоу будто бы не готовился к роли и даже не посмотрел, каким был Лимонов. И надо же так умудриться: в целом похожий на молодого Лимонова по типажу, внешности, фигуре, Уишоу так его сыграл, что стало не узнать.
Кто Лимонова видел, кто с ним общался, сразу заметил поразительное несоответствие. В фильме Лимонов получился какой-то дерганный, разболтанный. Будто бы торчок на амфетамине.
Я лично роль Бена Уишоу восприняла как смачный плевок в современную русскую культуру: вот так я вас ценю, уродов, что даже ни одного видео с вашим гребаным Лимоновым не посмотрел, скажите спасибо, что на площадку вышел. Уверена, что так и было, потому что Уишоу — серьезный актер кино и театра. Но такое отношение.
Для сравнения вспомнилась роль Малкома Макдауэлла в фильме «Эвиленко», где он играл Чикатило: полное несоответствие комплекци, внешности, но нет никаких сомнений, что перед нами советский маньяк. В Британии прекрасная актерская школа. Просто по каким-то причинам Бен Уишоу не стал ради нас стараться. И вообще стараться. Зачем, если Серебренникова гарантированно возьмут в Канны, что бы он ни снял?
«Я жертва, така жертва»
Бен Уишоу тоже, между прочим, гей, как и Серебренников. Боюсь, что для того команду и подбирали: чем их больше в съемочной группе, тем выше шанс попасть с показом на Каннский кинофестиваль. Все двери открыты. Ничем иным я объяснить появление Серебренникова в Каннах не могу.
Кино плохое. Интерес публики почти нулевой. Актеры с режиссером прошли свой пресс-подход в скромной обстановке.
Из примечательного — прилет Ксении Собчак прямо на вертолете: Ксения Анатольевна очень торопилась на показ и потом назвала фильм о Лимонове лучшим в карьере режиссера.
Мда-а-а…
Впрочем, я же не об этом. Ну, кому-то нравится. Кто-то читал мало книг, ничего не знал про Лимонова. Может, люди по-английски нормально не говорят и не поняли, что там к чему.
Меня другое интересует: почему западные критики, журналисты, киноведы терпят из года в год нашего Серебренникова? Пихают его туда именно как жертву режима. Он ведь был у нас осужден. И, на мой взгляд, справедливо.
Однако я помню, как тогда судили за хищение госфинансирования театра Серебренникова: из каждого мало-мальски публичного человека вытрясали слова в защиту этого деятеля-дельца. Меня лично замучили спрашивать, почему не выступаю в поддержку Серебренникова.
Наконец я взяла и публично ответила: не выступаю, потому что считаю его виновным. Господи, сколько грязи на меня вылили! Обозвали агентом Кремля, паскудой, тварью.
Лимонов, как мы видим, тоже считал Серебренникова виновным. И его тоже обзывали при жизни. Теперь с фильмом о Лимонове и почти в одиночестве, без внимания иностранной прессы, Серебренников отметился в Каннах.
Понятно, зачем его там везде зовут. Витринная жертва режима. Там всем ведь заливает, что был осужден «кровавым ГУЛАГом» почем зря. И везде демонстрирует свою нетрадиционную ориентацию, неизменно намекая, будто в России по этой части подвергался чудовищным преследованиям.
Его театр получал сотни миллионов. Его спектакли ставились по всей стране. Его фильмы Россия сама отправляла на фестивали.
Вы хоть раз слышали, чтобы Кирилл Серебренников пострадал из-за своей ориентации? Мне так вовсе кажется, что, пока он жил и «творил» у нас, страдали его конкуренты с ориентацией нормальной: если деньги, поддержка и показы ему, значит, от кого-то отняли…
К голым геям добавились плакаты
Так и в Европе. Если в основной программе или просто внепрограммных показах Серебренников, значит, там не хватило места кому-то другому. «Лето» Серебренникова в Каннах вызывало интерес прежде всего потому, что он его заканчивал, сидючи под домашним арестом. Именно факту ареста были посвящены немногочисленные западные рецензии о фильме.
Новое появление в Каннах — с «Петровы в гриппе». Эту работу Серебренников снимал, когда его судили. Тогда был отмечен на фестивале оператор Владислав Опельянц, который, между прочим, снимал несколько фильмов Никиты Михалкова. Вряд ли успех Опельянца можно списать на талант Серебренникова. О Серебренникове тогда писали скромно и с недоумением, в основном обсуждая, какая она жертва режима.
Потом в Каннах показали «Жену Чайковского». И, кажется, у западного профсообщества сдали нервы. Фильм получил разгромные рецензии. Причем немногочисленные: интерес был к премьере маленький. Ни публику, ни критику не удивили «подход» и якобы сенсационность взгляда на Чайковского как больного гомосексуалиста.
Не сильно прокатило: запад про геев и не такое видел. И о Чайковском шокирующие фильмы давно сняли. Например, в 1971 году вышел фильм «Любитель музыки» Кена Рассела. Хороший, между прочим. Серебренников со своей лентой припозднился на 50 лет.
Флер жертвы режима, диссидента и изгнанника, напущенный на себя Серебренниковым, в тот раз общественность тоже не впечатлил: там за столько лет даже настоящие диссиденты приелись, а не то что такие, которые бежали на Запад в буквальном смысле прямиком от российской госкормушки. Казалось, конец пришел серебренниковскому забегу по Каннам.
Один из самых влиятельных в мире критиков, Оуэн Глейберман, прямо назвал фильм Серебренникова «лажей» — a dud. Рецензия вышла в Variety. Для любого другого режиссера это и впрямь означало бы если не конец, то паузу в карьере. После таких рецензий режиссеры уходят на несколько лет в тень — отдохнуть, подумать.
Но не таков Кирилл Серебренников! Он не только на годы никуда не ушел — спустя три месяца появился уже на театральном фестивале в Авиньоне со спектаклем «Черный монах». Более того, Серебренниковым фестиваль открыли!
И там все тоже было очень модно: играли сразу на трех языках, на сцене поставили советские парники-теплицы, исполнителя главной роли Филиппа Авдеева раздели и поливали из шланга, в конце танец дервишей исполнила толпа полуголых мускулистых мужчин. И над всем этим развевался антивоенный плакат.
Poshlost’
Между прочим, спектакль сам по себе был не так уж плох. И инсценировка интересная. Если бы убрали из нее все модное. Потому что конъюнктурная гей-эстетика и огромный плакат создавали ощущение, что зрителям спектакль пихали насильно, как будто через желудочный зонд. Встречен он был соответствующе — местами иных стало подташнивать.
Меня европейские журналисты, критики, искусствоведы поражают. Почему никто не может встать и сказать, что с них хватит? Череда провалов от, в общем-то, посредственного, но очень плодовитого физика (Серебренников по образованию физик) из Ростова-на-Дону, который не придумал ничего лучше, как повторить советский маркетинговый секрет.
Помните, как во времена застоя к килограмму вырезки полагалось купить полкило супового набора? А собрание сочинений Цветаевой продавали только при условии покупки трех томов лауреата Сталинской премии Софронова?
Чтобы «продать» публике фильм «Лето», следует изобразить из себя жертву режима. Чтобы сбыть ей кино про Чайковского, надо позвать в кадр открытого гея, обязательно негритянку на роль няни, и, конечно, должно быть много голых совокупляющихся тел. Ну и напомнить в конце, что режиссер — жертва режима. Пусть и присвоил огромные «режимные» деньги.
Для «продажи» публике Лимонова пришлось проделать с ним тот же трюк, что и с Чайковским: убедить, будто бы Лимонов тоже был «по мужской части» и именно за это пострадал!
Какая удивительная пошлость. Вы знаете, Владимир Набоков, читая американцам лекции по литературе, никак не мог перевести это слово на английский — нет полных аналогов. Он так и записывал слово студентам — poshlost’.
Знаменитую сцену секса с негром Лимонов включил в роман «Это я, Эдичка» в качестве метафоры наивысшей формы одиночества и тоски, которые обрушились на него в эмиграции после утраты связи с родиной, родного языка, после ухода любимой жены. Кто бы знал, что спустя 50 лет тот самый Кирилл Серебренников, которого писатель назвал деятелем культуры четвертого ряда, придумает въехать на этой идее в Канны.
Poshlost’. Остается только гадать, когда у европейской публики кончится терпение смотреть на поделки предприимчивого физика из Ростова, который наловчился, дабы не слезать с красной дорожки, изображать из себя жертву режима.
ЛГБТ признано в России экстремистским движением и запрещено.