«8 ½» Федерико Феллини: спроси у смерти, как это смотреть
:focal(0.45:0.47):format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzE5NjAwMTA4LWJhZi1rMDktMTg0LmpwZw.webp?w=1920)
На экраны выйдет отреставрированная версия культовой ленты Федерико Феллини «8 ½», считающейся одним из крупнейших бриллиантов в короне мирового кинематографа. Реставраторы, применившие ИИ, обещают, что фильм будет выглядеть так, будто сам итальянский гений только что закончил его съемки и постановил: «Стоп, снято! Наслаждайтесь!» Однако как смотреть это кино? О чем оно? И какие глубинные смыслы в нем запрятаны?
Трудности перевода на новый киноязык
Неподготовленному современному зрителю смотреть «8 ½», несомненно, непросто. Феллини заложил в него столько аллюзий и коннотаций, что надо как минимум хорошо знать искусство, религию, хотя бы в базовой их комплектации, дабы понимать, о чем реально хотел сказать мастер. В отличие от современных «умников от кино», Феллини не пытался казаться интеллектуалом — он действительно был им.
Однако, даже если вы не станете разбираться в том, как Феллини в одной только сцене в спальне интерпретировал историю Каина и Авеля через фрейдистские смыслы, а, например, сосредоточитесь на механистичности большинства женских образов в ленте (mechanical animals), все равно будет непросто соответствовать в первую очередь ритму этого кино.
Именно так — соответствовать. Потому что «8 ½» — картина, сделанная, с одной стороны, в причудливом стиле, со своей и только своей атмосферой, но, с другой, созданная по законам классического кино.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMDgwMTAxLWdhZi11NTUtMjU2LmpwZw.webp?w=1920)
Современные фильмы совсем другие. Между тем, что делали Феллини, Бергман или даже Трюффо (по-своему легкий), и тем, что делают живущие сейчас режиссеры, — пропасть, которую невозможно преодолеть реставрациями или применением ИИ.
Ключевое отличие заключается в ритме повествования; тут ведь дело даже не в движении камеры, в развитии сюжета, а во внутреннем напряжении. Смотреть «8 ½», без сомнения, нужно исключительно на большом экране.
Никаких зависаний у ноутбука или взглядов одним глазком — это не к Феллини. Ведь в одной только сцене с прибытием поезда столько эсхатологического смысла, что вам не понадобятся никакие коучи для перемен в жизни!
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzE5NjMwMjE1LWdhZi11NTUtMDAxLmpwZw.webp?w=1920)
Искусство или жизнь?
Фабула ленты довольно проста, хотя лично я не представляю, как, опять же, можно смотреть «8 ½» в качестве сюжетного кино. Режиссер Гвидо Ансельми (его играет блистательный Марчелло Мастроянни) снимает — вернее, пытается снять — свой очередной фильм. Это дается ему с трудом, шедевр («вы хотите подарить нам очередное кино без надежды?») рождается не просто в муках, а в судорогах того, кто, казалось, утратил способность не только творить, но и жить.
Все здесь пронизано колоссальным напряжением и может в любой момент взорваться, лопнуть, точно набухшая вена на лбу писателя и критика Домье. Каждый, так или иначе, давит на Гвидо, а он, в свою очередь, пытается увязать воедино фрейдистские теории, католическое учение и сексуальные перверсии.
В общем-то, все логично — в пересказе, но не на экране. Потому что Феллини мастерски выстраивает перед зрителем несколько планов реальностей, каждая из которых наползает друг на друга. Вальтер Беньямин писал, что с определенного времени не зритель стал смотреть кино, а кино начало смотреть на зрителя, тестируя, оценивая его. В случае «8 ½» это так и не так одновременно, поскольку Феллини создает невероятный эффект, когда на зрителя взирает то, что стоит непосредственно за самим кино, то, что его создает, питает и разрушает, — некие кинематографические, творческие потенции, живущие, в общем-то, сами по себе в мирах, людям неподвластных.
Всю свою жизнь Гвидо Ансельми создавал большие, великие картины, вдохновлял, влиял на миллионы, но произошло так, что его детища, его франкенштейны, будто олимпийские боги против титанов, подняли бунт — теперь они хотят властвовать, управлять. Феллини, рассказывая историю режиссера, ищет ответ на старый уайльдовский вопрос: «Что больше подражает — жизнь искусству или искусство жизни?»
Да, конечно, это фильм о муках творчества, о природе творчества, но вместе с тем и о том, как искусство подчиняет, перерабатывает жизнь, и человек, занимающийся им, выступающий проводником, перестает принадлежать и близким, и миру вокруг, и в конечном счете самому себе.
По ту стороны надежды
И все же это лишь один из ключевых посылов, планов (назовите как угодно) «8 ½» Феллини. На мой взгляд, в первую очередь это фильм об отношениях человека творческого (и человека вообще) со смертью. По всей картине раскиданы лики смерти, намеки на них — она, смерть, прячется даже в вихлявой походке пустой блондинки, которая лишь носит на себе плоть, но не является человеком. Сам герой появляется перед нами в чем-то вроде савана.
Гвидо приглашает к себе в помощники писателя, критика Карини Домье, изрекающего свои мнения, звучащие как приговоры, о творчестве, замыслах режиссера. Кто этот человек на самом деле? Некто вроде апостола Петра. Или проще — тот, кто сообщает перечень совершенного человеком, того, кого ждет вечная жизнь.
Эта вечная жизнь уготована каждому, но для Художника (в самом широком смысле слова) бессмертие достигается и через его творчество тоже: книги, фильмы, картины. «Бессмертен ли ты, Гвидо? Заслужил ли ты вечную жизнь?» — примерно так вопрошает Домье.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzE5NjMwMDAwLWdhZi11NDMtMDE5LTEuanBn.webp?w=1920)
И тут появляется цирк. Безусловно, это важный образ для Феллини в целом (вспоминаем его фильм «Клоуны», хотя это о другом), но в «8 ½» он играет вполне конкретную роль. Так в кино, а по сути и в жизни, прописывается Бафомет, как мы помним, на одной из древних гравюр жонглирующий мирами: он зачастую принимает личину клоуна или оборотня.
Феллини говорит нам (позднее это, на мой взгляд, ярче сделает Линч в «Малхолланд Драйв»), что это все не по-настоящему, выдумка, но она, подобно материализовавшемуся призраку, обретает плоть, когти, которыми может разорвать человека на части.
Нужно ли творчество вообще? Есть ли от него польза и тем более спасение? Или, наоборот, оно ввергает человека в отчаяние (можно выразиться и старомодно — в грех)? Вот какими вопросами, на мой взгляд, задается в «8 ½» Феллини.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzE5NzAwMjI3LWdhZi11MzktMDA1LmpwZw.webp?w=1920)
Дает ли он нам ответы? Или, как говорили классики, лишь ставит «проклятые вопросы»? Финал ленты мы помним — и выводы Домье о ненужности фильма и пустоте Гвидо помним тоже. Как и примирение режиссера с близкими, с реальностью.
Но, как по мне, это лишь формальное, неглубинное примирение. Ведь сам Гвидо Ансельми (как почти любой великий режиссер) находится по ту сторону. Он уже навсегда там, откуда возврата к нам нет.
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjQxMjAyLWdhZi11ejAtMzM3LmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjUtMDQtMTgtMTEtMjUtMDItbnoud2VicA.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80L3N0ZTE0NjMuanBn.webp?w=1920)
:focal(0.5:0.48):format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjIwNDA5LWdhZi11MzktMTIwNS5qcGc.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjQwOTMwLWdhZi11MzMtMDY3LmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/YXJ0aWNsZXMvaW1hZ2UvMjAyNS80LzIwMjQwNDE0LWZhYS1wMTMzLTA5MC5qcGc.webp?w=1920)