Сыр после чумы. Как производство Олега Сироты в Истре пережило пандемию
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9pbWFnZXMvYXJ0aWNsZXMvY292ZXIvNzc0MDJiM2EtYzdmMS00MTQxLWExOGMtMmYzZDNhYWEyOWVhL21zc3MuUE5H.webp?w=1920)
Для всего московского региона закончился режим самоизоляции, и бизнес начал подсчитывать потери и извлекать уроки из пандемии. «360» отправился на Истринскую сыроварню и узнал у Олега Сироты, какие выводы сделал он и как для его бизнеса прошел тяжелый период.
Истринская сыроварня Олега Сироты производит молоко, твердые сыры и йогурты. На предприятии работают 180 человек. Только за май 2020 года сыроварня продала 9750 головок сыра — это даже больше, чем в январе (8800), до пандемии.
Продукция Сироты продается на фермерских рынках, ярмарках, в маленьких магазинах Московской области, около станций. То есть крупные торговые сети не получают йогурты, сыр или молоко от Истринской сыроварни, да и фирменного магазина у предприятия нет. На это есть причины. Сирота отметил, что содержать магазин слишком дорого и невыгодно, а прилавок на рынке удобнее — взял сыр, открыл точку, положил сыр и продаешь. Это подходит для микробизнеса в сельском хозяйстве.
По словам Сироты, самый большой магазин фермерских продуктов в Москве продавал меньше, чем торговая точка на рынке в Химках. Более того, она приносила больше денег, чем самый крупный фермерский онлайн-магазин.
Уроки самоизоляции
Сирота во время самоизоляции не сокращал персонал, а только набирал. Сотрудников стало больше, потому что начали открываться новые точки, появилась доставка. Сыроварня «Русский пармезан» лишилась места в самом крупном торгово-выставочном центре России «Крокус Сити», но это не помешало продавать большие объемы товаров. Хотя на фермерских рынках столицы продажи упали в два раза.
В Подмосковье к фермеру обращались не только местные жители, но и приезжие из Москвы, которые решили самоизолироваться на природе, а поэтому продажи упали не очень сильно.
Сама ферма тоже перешла на другой режим работы. Некоторых сотрудниц, которым нужно было ухаживать за детьми, отправили домой. Сотрудники цеха работали в «казарменном режиме». То есть было три смены сыроваров: одна жила в квартире, другая — в бытовках, а третьим сняли жилье. Это нужно было, чтобы они не пересекались и, если кто-то подцепит коронавирусную инфекцию, работа не встала.
Интернет-торговля во время пандемии оказалась не такой простой, как думал Сирота, зато принесла дополнительный доход и обеспечила удобство клиентам. Но офлайн-торговля все равно оказалась эффективнее, так как доставка принесла лишь 10–15% общей прибыли.
Во время пандемии цены на сыр упали. Например, иногда продукцию за 1,6 тысячи рублей продавали в два раза дешевле, потому что цель была освободить склады.
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC91cGxvYWRzL2FydGljbGVfaW1hZ2VzLzIwMjAvMDYvNzAzNTVfMjIuUE5H.webp?w=1920)
Сельское хозяйство не стало пострадавшей от коронавируса отраслью, поэтому фермеры, включая Сироту, не получили денег от государства.
«В моей ситуации сельское хозяйство не считается пострадавшей отраслью. Мы пришли в Россельхоз родной: „Можно нас тоже признать пострадавшей отраслью?“ Нам включили статистику, сказали: „У вас продажи не просели в большинстве, вы не пострадавшая отрасль“», — сказал Сирота.
Поблажки для сферы все равно были — ей снизили страховые взносы с 30 до 15%. По словам Сироты, это очень много — половина тех денег, которые фермеры платят банку за кредиты.
Раз тема пошла о деньгах, то в начале июня Сирота пошутил над звездами, которые потребовали выплаты от государства. Он предложил Тарзану и его супруге Наташе Королевой поработать на его ферме, ведь только там стриптизер мог поработать с «настоящими элитными телками» — с коровами.
:focal(0.47:0.4):format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9hcnRpY2xlcy9pbWFnZS8yMDI0LzcvemFoYXJvdmEtNC1yaWEtMS5qcGc.webp?w=1920)
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9hcnRpY2xlcy9pbWFnZS8yMDI0LzcvdmFqbGJiZXJpei1yaWFfMUZLVkdITS5qcGc.webp?w=1920)
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9hcnRpY2xlcy9pbWFnZS8yMDI0LzcvMjAyNDA3MjYtZ2FmLXUzOS0xNTY5LmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9hcnRpY2xlcy9pbWFnZS8yMDI0LzcvMjAyMjEyMDMtZ2FmLXJrNjgtMDY5LmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9hcnRpY2xlcy9pbWFnZS8yMDI0LzcvMjAxODA1MzEtZ2FmLXV3OC01NTI3LmpwZw.webp?w=1920)
:format(webp)/aHR0cHM6Ly9kYTgyNzFiNi1mZjRkLTQ4ZWItOTg0NC0yMTY1MTJiNDMzNGEuc2VsY2RuLm5ldC9hcnRpY2xlcy9pbWFnZS8yMDI0LzcvcmViZW5vay1mcmUuanBn.webp?w=1920)